«Да кто ты такая? ! Ты всего лишь банальная техничка! » — заявили нахальные ученицы, но именно я тыкнула этих девок носом в нечистоты

— Эй ты! Сию секунду вернись! — крикнула я второкласснику, который прыгал по лестнице в грязной обуви. — У тебя есть сменка или как?

— Есть, но я не хочу её надевать! — нагло бросил он и помчался дальше, перепрыгивая через три ступеньки. Через пару секунд его уже не было видно. А на полу, который я только что отдраила, остались чёрные следы.

Был шестой урок, и сил почти не осталось. Правая рука ныла от постоянной уборки — то тряпкой, то шваброй приходилось махать без конца. Спина болела от того, что всё время приходилось подбирать брошенный мусор: пластиковые бутылки, фантики, пакеты…

И этот шум… Кто не был в школе на перемене, не поймёт, до какой степени дети умеют галдеть. В коридорах стоял такой гул, что заглушил бы даже поезд с орущими обезьянами.

— Опять туда? — обратилась я к девушке с ярким макияжем, которая швырнула бутерброд в угол раздевалки, завёрнутый в фольгу. Я как раз несла ведро и швабру в кладовую, которая находилась в старшеклассной раздевалке. Но моё присутствие её ничуть не смутило.

— Рядом же стоит корзина!

— Ну а мне неохота идти к ней, — дерзко прищурилась она. — Вы ж здесь работаете. Вот и убирайтесь сами.

Она ушла, даже не взглянув на меня. А я пошла собирать мусор. Потому что это моя работа.

Такое случается каждый день. Дети из нашей школы — в основном отпрыски занятых родителей, которые не знают, кто такие воспитание и культура. Они готовы дать детям деньги на любую глупость, но ни минуты не уделяют им внимания.

Учителя тоже стараются не соваться — не рискуют вмешиваться в поведение учеников. Их дело — преподавать предмет, а что происходит вокруг, они делают вид, что не замечают.

— До свидания, — попрощалась со мной Лидия Ивановна, учительница истории. Я кивнула.

Как только она вошла в раздевалку, выражение её лица сменилось с доброжелательного на напряжённое. Я её понимала. Маленькая, мягкая женщина просто не могла справиться с этими дерзкими, уверенно себя чувствующими школьниками. Они издевались над ней постоянно — и не за глаза даже.

— Верни! — внезапно раздался девичий крик, вырвавший меня из мыслей. — Ты, тряпичная кукла, отдай мой пенал!

— Стой! — инстинктивно я преградила дорогу мальчишке с раскрасневшимися щеками, бежавшему по коридору.

Он затормозил, проехав несколько метров по полу стёртыми подошвами.

— Наконец-то! — худенькая блондинка с белыми волосами вцепилась в куртку парня. — Девочки, поймали эту скотину!

Через секунду показались ещё трое — точные копии первой: те же светлые волосы, обтягивающие кофточки, темный макияж, презрительные улыбки. Я их хорошо знала. Прозвала мысленно «клан Барби» — за внешность, одежду и вечное чувство превосходства.

А вот и мальчик. Его звали Славик. Он резко отличался от других ребят в дизайнерской одежде и новых кроссовках. На нём была явно подержанная вещь, которую, скорее всего, покупал ему отец, один воспитывающий сына. Я видела этого человека на родительских собраниях — работяга, но всегда аккуратный и вежливый. Для него образование сына было важнее всего, даже если не хватало денег на дорогие вещи.

В нашей школе было несколько таких детей — из малообеспеченных семей. Я знала их всех по имени. Это были ребята, которые никогда не выбрасывали еду…

Между тем девчонки набросились на Славика:

— Вор! — кричали они. — Ты укра́л деньги у Виктории!

— Да, у меня в пенале лежало пять тысяч! Верни, гад!

— Я не знаю ни про какие деньги! — защищался мальчик. — Это вы забрали фото моей мамы и спрятали в пенал! Я просто хотел его вернуть! Ничего не брал!

Спор становился всё жарче, и Лидия Ивановна, которая стала свидетелем происходящего, решила отправить всех к директору. Я пошла следом — мне было не по себе за Славика.

В кабинете директрисы продолжили разбираться. Девочки настаивали, что мальчик украл деньги. Славик же упрямо повторял, что ничего не знал о купюре, пока пенал не открыли при нём. Он снова и снова говорил, что Виктория специально забрала у него фотографию матери, и он просто пытался её вернуть. Но с каждой минутой ситуация для него ухудшалась.

— Я вызову полицию! — заявила Виктория. — Если он не вернёт деньги сейчас, я сразу позвоню!

— Я не брал! Честно! — кричал напуганный Славик, с надеждой глядя на меня, словно я могла ему помочь.

— Алла Николаевна, — обратилась я к директрисе, стоя у двери кабинета. — Когда я встретила мальчика, пенал был закрыт. И у него просто не было возможности достать купюру раньше — за ним гнались. По-моему, он действительно невиновен.

Едва я договорила, как четыре пары накрашенных глаз зло уставились на меня. «Клан Барби» буквально источал ненависть.

— Вы всего лишь уборщица, — холодно заметила подруга Виктории. — Вам не место в этом разговоре.

Хотя я уже давно привыкла к дерзости школьников, в этот раз меня оскорбили так, как не делали за долгое время…

Алла Николаевна, директриса, сумела как-то уладить конфликт, и полицию вызывать не пришлось, хотя Виктория уже демонстративно крутила в руках свой новый смартфон. Ученики разошлись по домам, и я с облегчением закрыла дверь школы.

Но слова той самодовольной девицы — «вы всего лишь уборщица» — звенели в голове до самого вечера. Я знала: если хочу дальше работать здесь, нельзя позволять им унижать себя безнаказанно. Да, я стала уборщицей не потому, что хотела, а потому что обстоятельства вынудили. Раньше мы с мужем двадцать два года держали небольшой продуктовый магазинчик, пока рядом не открылся гипермаркет. Муж долго не хотел принимать реальность — продолжал закупать товар, платить за помещение, пока однажды мы не проснулись с долгами в сотни тысяч. В итоге магазин закрылся.

Чтобы свести концы с концами и расплатиться с кредитами, муж стал парковщиком, а я устроилась уборщицей в местную школу. Не могла же я бросить работу из-за того, что ученики невежливы или какая-то юная хамка считает меня ничтожеством…

На следующее утро я наливала средство в ведро в своей кладовке, когда услышала голоса девчонок из «клана Барби». Они входили в раздевалку и издевались над Лидией Ивановной, нашей историчкой.

— Вы видели её грудь? — фыркнула одна. — Тут нужен микроскоп!

— Или увеличительное стекло! — добавила другая, и они заливались смехом.

Я наблюдала за ними через щель в двери, надеясь, что они скоро уйдут. Мне не хотелось слушать их подлости. В коридоре шёл урок, поэтому в раздевалке были только они.

— Смотри, это его шкафчик, — указала Виктория. — Этот бедняга меня бесит. То, что его мама умерла, ещё не повод ждать особого отношения, верно?

— Конечно! Он что, думает, что теперь все должны ему сочувствовать?

— А я свою маму вообще почти год не видела — она работает за границей. Но я же не ношу фото!

— А у меня мама приходит домой поздно, и я с ней разговариваю раз в месяц, но тоже не ною!

Тогда я поняла: за их высокомерием скрывается одиночество и холод в семье. Ни у одной из них не было дома, где бы их ждали любовь и тепло. Только замороженные полуфабрикаты и дорогой телевизор, который должен был компенсировать отсутствие родителей.

Но это всё равно не оправдывало их жестокости.

— Смотрите, я открыла его шкафчик! — показала Виктория, возясь с замком. — Ой, глядите! У него тут целые сокровища!

Что именно они нашли, я не видела, но уже понимала, что задумали.

— Предлагаю преподать ему урок! — заявила Виктория. — Оставлю здесь свой телефон, а потом заявлю, что он его украл. На этот раз эта глупая уборщица мне не помешает, и мы разберёмся с этим нищебродом!

— Ну и одевается он… Просто прошлое ожил! — хихикнула подруга. — Такие свитера носили лет десять назад!

Они долго смеялись, потом заперли шкафчик и ушли. А я поняла: нужно что-то делать. Славик ничего не сделал, а его могут исключить или даже довести до полиции.

Но что я могла? Телефон уже лежал в его шкафу. Если я расскажу правду, мне придётся противостоять четырём ученицам. Они будут отрицать, что спускались в раздевалку во время уроков. Четыре девочки против старой уборщицы… Кому поверят?

Но у меня был один секретный ход. В кладовке у нас есть ключи от всех шкафчиков — на случай, если кто-то потеряет свой. Значит, я могу зайти и забрать телефон раньше, чем начнётся скандал.

Именно так я и поступила: нашла ключ от шкафчика Славика и вытащила оттуда смартфон Виктории. Хотелось бы выбросить его куда-нибудь подальше, но я не хотела причинять лишние расходы её матери, которая, возможно, и сама еле сводит концы с концами. Поэтому я поступила иначе.

После седьмого урока в раздевалке начался переполох. Я узнала голос завуча и Лидии Ивановны, а также истеричные вопли Виктории и её подружек:

— Он рылся в моей сумке! Это он укра́л мой телефон!

— Мы сами видели! Он был один после третьего урока — вот тогда и прихватил!

— У него самого нет телефона, вот и решил поживиться чужим!

— Это неправда! Они врут! — отчаянно кричал Славик.

Он явно чувствовал, что его снова пытаются подставить. Возможно, девчонки просто ненавидели его за то, что он беднее их. Или хотели выместить свою злость на том, кто не может защитить себя. Как бы то ни было, весь класс знал, что между ними давняя вражда.

— Славик, открой свой шкафчик, пожалуйста, — попросила Лидия Ивановна, с тревогой наблюдая за довольными лицами Виктории и её компании. Она явно догадывалась, что дело нечисто.

Дрожащей рукой мальчик потянул дверцу.

— Здесь телефона нет, — констатировала учительница.

Выражения лиц «клана Барби» были просто priceless. Но я ещё не закончила.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, но, возможно, телефон просто выпал? — обратилась я к завучу. — Может, стоит позвонить по номеру?

Виктория и её подруги зло на меня посмотрели, но выбора не было. Одна из девочек достала телефон и набрала номер. Все замолчали, напряжённо прислушиваясь.

«Ла-ла-ла-ла…» — зазвучала мелодия Шакиры.

— Что это?! Откуда?! — Виктория изображала удивление.

— Думаю, из твоего шкафчика, — равнодушно произнесла Юлька — полная девушка в очках, которую эти трио тоже терпеть не могло.

— Откройте шкафчик, Виктория, — голос Лидии Ивановны стал ледяным. — Это ваш телефон?

— Да… мой, — пробормотала блондинка, не в силах скрыть замешательства. — Но я точно не оставляла его там…

— Не оставляли? — спросила завуч. — Тогда объясните, как он оказался здесь?

— Я, наверное, ошиблась… — выдавила Виктория. — Простите…

— Извинитесь перед Славиком. Сейчас. Перед всеми.

Это был настоящий удар для Виктории. Она несколько дней не появлялась в школе.

Без лидера «клан Барби» распался. Оставшиеся две девушки стали избегать внимания и старались не высовываться. Даже их собственные одноклассники начали держаться от них подальше.

А ко мне больше никто не цеплялся. Ведь никто не знает, на что способна обычная уборщица, правда?