«Твоё — не значит наше»

— Я подал на развод. И на раздел имущества тоже. Ты же понимаешь, что половина твоей квартиры принадлежит мне, да?
Сергей произнёс это тоном, каким обычно сообщают о грядущем дожде.

Ирина не сразу уловила смысл его слов. Он сидел за кухонным столом, с самодовольной улыбкой на губах, перед ним лежала аккуратная стопка документов. Он чуть наклонился вперёд, внимательно наблюдая за её реакцией.

— Ты шутишь? — Её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Ты всерьёз думаешь, что можешь претендовать на то, во что не вложил ни копейки?

Он пожал плечами, слегка склонив голову вбок.
— Закон есть закон, Ирина. Мы в браке — значит, всё общее.
Голос его был мягким, почти равнодушным. Улыбка едва заметно дрожала, как будто он наслаждался происходящим. Но Ирина заметила, как его пальцы нервно перебирали край листов — жест, выдававший скрытую тревогу. Но на фоне урагана, поднимавшегося в ней, этот жест ничего не значил.

А ведь утро началось с хорошей новости. Ирина стояла у окна, и слёзы текли по её щекам. Не от боли — от облегчения. Она получила сообщение:
«Документы зарегистрированы. Поздравляем.»
Квартира стала её. Её настоящей победой.

Для Ирины её квартира была не просто четырьмя стенами. Это была свобода. Возможность закрыть за собой дверь и наконец-то быть в мире, где не нужно оправдываться, угождать, объясняться. Особенно если живёшь под одной крышей со свекровью.

Раиса Анатольевна, мать Сергея, была властной женщиной. С чётким мнением о том, как должна выглядеть «настоящая семья». Каждое утро начиналось с критики:
— Ирина, ну ты опять громко хлопнула дверью… Постель не так застелена… А кофе Сергею ты как-то без души сварила…

— Дорогая, — произносила она с ядовитой лаской, — лучше бы ты о будущем подумала. Вот Лена — уже третьего родила в двадцать шесть, а ты всё работаешь да работаешь…

Ирина молча терпела. Работала дизайнером, брала заказы фрилансом, экономила каждую копейку. Три года — без отпуска, без ресторанов, без покупок «просто так». Сергей её не поддерживал.
— Всё у нас есть. Мама готовит, убирает. Чего тебе ещё?

Но когда риэлтор Лариса позвонила и сказала, что нашлась идеальная квартира — светлая двушка с видом на парк — Ирина поехала сразу. Белые стены, просторная кухня, тишина… А теперь? Эта квартира — её? Или уже не совсем?

Она стояла, сжимая остывшую чашку чая. Где-то в углу тикали часы — отсчитывая секунды её прежней жизни. Сергей лениво постукивал ручкой по столу. В его глазах — странная уверенность, почти надменная.

— Всё, что было приобретено в браке, делится поровну. Закон, — снова повторил он.

Из соседней комнаты донёсся приглушённый голос. Раиса Анатольевна появилась в дверном проёме, будто ждавшая момента.
— Сергей, ты всё обсудил? — голос был мягким, но ледяным. Она шагнула в кухню, опершись рукой о косяк. В её взгляде — тщательно скрытая победа.

Ирина подняла на неё глаза. Узкие губы изогнуты в подобие улыбки, осанка прямая, взгляд оценивающий.
— Ты знала? — прошептала Ирина, сжимая чашку до скрипа.
Раиса сделала шаг вперёд — медленно, с кошачьей грацией.

— Мы просто заботимся о будущем, — сказала она. — Тебе будет легче, если ты не будешь упираться. Зачем все эти… сложности?

Сложности.

Ирина хрипло рассмеялась. Им было всё равно. Они знали, как тяжело она работала. Как экономила, как не позволяла себе ничего лишнего. И теперь, когда цель была достигнута, они хотели просто всё отобрать.

— То есть ты был со мной… ради квартиры? — спросила она, ставя чашку с глухим стуком.

Сергей усмехнулся, откинувшись на спинку стула.
— Не драматизируй. Так уж вышло.

Но пальцы его продолжали стучать по столу. Нервно.

Ирина сделала глубокий вдох. Её гнев не был бурей. Он был ледяным, выжигающим изнутри.
— Ты же понимаешь, что я так это не оставлю? — произнесла она спокойно, глядя ему прямо в глаза.

Он попытался улыбнуться, но в его взгляде мелькнул страх. Ирина поняла — для него и его матери она всегда была чужой. Гостьей в их доме. И теперь её просто выгоняли.
Но она не уйдёт с пустыми руками.

На следующий день она взяла отгул и начала действовать.

Банк.
— Распечатки за последние три года. Всё, что касается этого счёта, — голос был ровный, но глаза сверкали.
Через двадцать минут у неё на руках было подтверждение: квартира была куплена исключительно на деньги, оставшиеся в наследство от деда.

Юрист.
— У вас крепкая позиция. Наследство — это личное имущество. А все расходы на ремонт — с вашего счёта, — листала бумаги адвокат.
— Они будут давить, — сказала Ирина.
— Пусть попробуют. У нас есть доказательства.

Суд.
Целая делегация — Сергей, его мать, какие-то подружки.
— Может, договоримся? — пропела одна из них.

Ирина прошла мимо, не глядя.
В зале Сергей ерзал, покачивая ногой.
— Дело о разделе имущества подлежит рассмотрению, — объявила судья.

Ирина встала:
— Ваша честь, согласно закону, имущество, приобретённое на наследственные средства, не подлежит разделу.

Документы говорили сами за себя.

Сергей напрягся.
— Но… — начал он, но в его голосе уже не было уверенности.

Холодная справедливость — это тоже оружие. Ирина ушла не только с квартирой. Она ушла с уважением к самой себе.